Дмитрий Тарасенко

крымский

 (Главная) Очерки Статьи Рассказы Стихи Песни Книги Крымоведение  

Молодой Вознесенский читает свои стихи.


Запись 1959 года.

Андрей Вознесенский. Партизаны
Загрузить
Андрей Вознесенский. Баллада Точки
Загрузить
Андрей Вознесенский. Колесо смеха
Загрузить
Андрей Вознесенский. Виктору Бокову
Загрузить
Андрей Вознесенский. По Суздалю
Загрузить
Андрей Вознесенский. Лунная Нерль
Загрузить
Андрей Вознесенский. В нас свойства народа... (Эксклюзив!)
Загрузить
Андрей Вознесенский. Свадьба
Загрузить
Андрей Вознесенский. Талант! (Эксклюзив)
Загрузить
Евгений Евтушенко. Карьера. (Первый вариант. Эксклюзив!)
Загрузить
Отрывки из стихов Беллы Ахмадулиной (эксклюзив)
Загрузить
Николай Глазков (эксклюзив!)
Загрузить
Ахиллесово сердце

Андрею Вознесенскому было двадцать шесть, когда он впервые пришел к нам в гости. Стильный пиджак, брюки в клеточку, рыжая бороденка. В одной из пародий на него были такие строки: "Нынче борода отличает молодых, ых!" А в быту он был деликатным, на вид даже робким. Тщедушный, сутулый, с шарфиком на шее… Мы жили тогда во Владимире - в трех часах езды от Москвы. Мои родители угощали гостя вкусной терновой наливкой, а он пригубит - поставит. Понимал, что при таком таланте и общительности (да и здоровье) нельзя по-другому. Вознесенский начитывал свои стихи на наш магнитофон. Вознесенский читал в своей неповторимой манере, нажимая на ударные слоги, а другие, вместе с согласными, растягивая, словно подпевая. Позже у него нашлись тысячи подражателей, появилось много добрых и злых пародистов. Мне было девять лет. Мы с братом крутили магнитофон и легко запоминали, а потом, шокируя гостей, с чистой совестью декламировали стихи, которые молодой озорник в шутку называл "детскими":

"Домик валится в обочину, искры сыплются из глаз, поцелуи и пощечины, "Раз! Раз!" За проказы, неприличности, за бесстыжие глаза, за расстегнутые лифчики, "З-за! З-з-за!".

В одной из статей поэта Вознесенского назвали "гадким утенком". Ему очень понравился этот образ, потому что уже тогда он знал, что станет "лебедем". Почти у всех поэтов - у великих, гениальных - есть незрелые стихотворения, которые лучше бы не показывать. Даже у Пушкина. А вот у Вознесенского таких стихов не было! То есть, они, наверное, были, но читатели о них не подозревали. "Никто не должен видеть твоего ученичества, - внушал начинающему поэту Борис Пастернак. - С первых слов ты должен предстать мастером!".

Вот и первая книжка "Мозаика" уступает более поздним только по толщине. Мой отец рисовал на нее обложку, а главным редактором была наша давняя знакомая Капитолина Афанасьева. Политредактор (цензор) вымарал в книжке стихотворение "Кассирша" - о том, как немым в магазине подсунули фальшивые полсотни. "Но не было Ленина, она была фальшью!" Очарованная "Андрюшей", Капитолина Леонидовна рискнула проявить невиданное по тем временам своеволие. Всей редакцией за ночь они вклеили в весь тираж листочки со злополучной "Кассиршей". Ее уволили с большим скандалом. "Значит, это мы все немые, весь народ"? Эту историю Вознесенский подробно изложил в автобиографической повести "О". Глава заканчивается словами: "Прости меня, Капа!".  

В советскую эпоху общество можно было смело сравнивать с переполненным птичьим двором. "Гадкого утенка" клевали, как могли, а он подрастал. И вот уже не залы, не театры стал собирать на свои выступления. Стадионы! Теперь наша неразвитая, во всем разочарованная молодая публика с таким же рвением слушает модных тружеников эстрады. А тогда начиналась хрущевская "оттепель", и поэты принимали на себя роль провидцев, глашатаев. Впереди шли, не скрывая ревности, Вознесенский и Евтушенко, за ними Ахмадулина и Рождественский (со временем он устал и перешел к "правым"). Но пока были вместе, Андрей читал на стадионах свое крылатое: "Нас мало, нас, может быть, четверо, и все-таки нас большинство!".

Вознесенский был не просто поэтом. Он буквально жонглировал рифмами, образами, аллитерациями. В поэзии он был смел, безумно честолюбив, уверен в своей избранности, которую подчеркивала и фамилия. "В прозрачны мои лопатки вошла гениальность, как -  в резиновую перчатку красный мужской кулак…". Заставили заменить на "входило прозренье". "Сказала: "Будь первым!" - я стал гениален". Опять заменил на "я стал знаменитым". Веселый и добродушный в быту, Вознесенский не прощал нападок на свою поэзию. "Сверхклассик и сатрап, стыдитесь, дорогой, один роман содрав, не смог содрать второй!". Это про Шолохова. Несправедливо, но очень уж хотелось отомстить. Было за что. Еще больше досталось Хрущеву, который на встрече с интеллигенцией в Кремле посмел орать на него. Потом, правда, Никита Сергеевич протянул руку поэту, но сам не был прощен. "Люблю я критиков моих! На шее главного из них, благоуханна и гола, сияет антиголова". После отставки Хрущева поэт смягчился и читал: "На шее одного из них…".  Много позы, бравады, а ведь все продиралось через собственное сердце. Разве может быть по-другому? "Бьешься ты в миллиметре от лезвия, Ахиллесово сердце мое…" Так и назвал поэт один из своих сборников.

После нашего переезда в Крым встречи с Вознесенским стали редкими. Правда, книжки свои он дарил, но со временем прекратилось и это. Да и Союз распался. Поменялась эпоха, и никакие поэтические откровения, сколь угодно гениальные, не могли уже собирать стадионы. В мире капитализма искусство, вначале потесненное, а потом буквально задавленное шоу-бизнесом, заняло свою очень скромную нишу. А ведь когда-то становилась событием в культурной жизни огромной страны даже просто очередная журнальная публикация Вознесенского, не говоря уже о выходе новой книги! Теперь лишь настоящие ценители художественного слова, способные насытиться им и опьянеть от него, продолжают читать стихотворения, различать поэтов "хороших  и разных", ценят поэзию. Для них первое июня так и останется печальным днем, когда не стало поэта с "хрустальнейшим голосом России". Он не приспособился к новой эпохе, не поехал, как его собрат-сибиряк, читать за океаном лекции о русской поэзии. А уж кому бы! Не покривил душою Андрей Вознесенский, когда сказал, словно выдохнул:      

 

Нас любили и крыли.

Ты ж, Россия, одна,

Как подводные крылья,

Направляешь меня!

 









Литературный СевастопольКрым литературныйО людях искусстваИсторические личностиОткрыватели неоткрытого Защитники СевастополяЕщё о людяхМама
В осиянных городах Киммерии
Игры мальчика в Бога
Владимир. Воспоминания
Почетный гражданин
Чёрный фонБелый текст
Зелёный фонСерый текст
Синий фонРозовый текст
(Наш фон)
Салатовый текст
Фиолетовый фон
(Наш текст)
Голубой фонФиолетовый текст
Салатовый фонТёмно-синий текст
Розовый фонСиний текст
Серый фонЗелёный текст
Белый фонЧёрный текст


Адрес Дмитрия Тарасенко: dmitar@list.ru