Дмитрий Тарасенко

Петер Симон Паллас (1741-1811) - географ, историк, лингвист, ботаник, зоолог... и путешественник. Немец по национальности, он переселился в Россию в 1767 году, после того как был избран членом Петербургской Академии наук.  

В возрасте 27 лет Петер Симон возглавил шестилетнюю научную экспедицию в Сибирь. В тяжелой дороге погибла его жена; сам он вернулся глубоко опечаленный, да еще страдая болезнью глаз, цингой и ревматизмом.

Но прошло время, и весной 1793 года ученый опять отправился в путешествие, на этот раз на юг России. Он планировал изучить Поволжье, Приазовье, Северный Кавказ (заодно подлечившись на Минеральных водах). И, конечно, Крым. Вторая жена Палласа тяготилась путешествиями, которые в ту пору были действительно трудны - на лошадях, по громыхающей пыльной дороге через раскаленную или раскисшую от дождей степь, а потом и вовсе без дорог, по горам, над смертельно опасными обрывами... Кроме того, супруг часто останавливался и выходил, чтобы разглядеть незнакомое растение, занести в путевой дневник сведения о местности, поговорить с аборигенами. Больные глаза его слезились от ветра, но видели все! Ученый собирал экспонаты, гербарии, зарисовывал пейзажи, вел подробную документацию. Все это было утомительно и скучно для женщины, далекой от науки, а ученому смертельно надоел бесполезный столичный комфорт…

Англичанин Роберт Лайелл вспоминает о встрече с женой Палласа: "Госпожа Паллас высокого роста, когда-то, кажется, она была очень хороша собой… Сейчас это худая дама преклонных лет, но живая, приветливая и общительная… Г-жа Паллас сыграла в своей жизни роль, сильно отличающуюся от роли ее ученого супруга. Редко когда соединяются две столь разные натуры. Она была актрисой в Петербурге и, если верить слухам, никак не отличалась благопристойностью поведения, когда Паллас, вдвое старше ее, принялся ухаживать за ней и затем сделал ее своей спутницей жизни. Измени она тогда свое поведение, возможно, закат жизни Палласа считался бы счастливым. Вероятно, мир не услышал бы тогда о "тревогах и страданиях… наполняющих горечью последние дни его жизни", которые доктор Кларк ошибочно приписал действиям и пренебрежению российского правительства".

Петер Симон продолжал свои путешествия без жены. Этот уважаемый, богатый, высокообразованный человек имел непобедимый заряд любознательности и, несмотря на невзгоды, чувствовал себя счастливым, ежедневно испытывая "блаженство видеть природу в самом ее бытии и ей учиться".      

В середине 1790-х годов Паллас на много лет поселился в Крыму. В Симферополе осталось его бывшее имение Салгирка, сохранился дом ученого, из парка видна крыша оборудованной им небольшой обсерватории. Познавая Крым, трудно отделаться от впечатления, что все это уже видел Паллас, что нет места, о котором он не составил научное описание. Крым был еще так мало изучен! Ученый повидал руины храма у зубцов Ай-Петри, Кучук-Койский хаос к западу от Ялты (результат катастрофического оползня), изучил у берегов Казантипа ланцетника (бесчерепного предка рыбы с хордой вместо позвоночника), рассказал о зарослях беладонны на Бабугане, об остатках византийских базилик по всему Южному берегу; прошел он и "очень неудобную для арб дорогу из Ускюта в Карасубазар", и "ступенчатые скалы" Шайтан-Мердвеня, "почти недоступные лошадям при подъеме и чрезвычайно опасные при спуске"... Не испугали рыцаря науки ни отвесные стены и перевалы Главной гряды, ни даже "весьма опасные тропы, с которых стократно в один день бываешь в опасности низвергнуться стремглав..."

За год до смерти, в 1810 году, Паллас вернулся в Европу. По этому поводу Жак Кювье остроумно заметил: "...для человека, прожившего почти пятнадцать лет в Малой Татарии, это значило почти возвращение с того света". Редкий дар исследователя совмещался в Палласе с литературным даром, так что легко и приятно читать его научные труды. Эти строго выверенные тексты не просто информируют, они очаровывают, ведут за собою... в Крым!  "Я не знаю зрелища более отрадного, как то, когда войдешь снова после долгого путешествия по голым и однообразным степям в эту страну, где холмы ручьи в долинах сменяются разнообразными лесками, когда увидишь эти Божьи горы".