Дмитрий Тарасенко

Два последних года (1871-1873) своей недолгой жизни провел художник в Ялте, трудясь, бедствуя, догорая. Он стал пейзажистом, ибо искал в природе, по его признанию, "гармонии чистоты, святости… не находя ничего такого полного в человеке".

В Москве, в Третьяковской галерее, люди надолго останавливаются перед полотном Федора Васильева - строгим, печальным, почти черно-белым, как сама жизнь российской глубинки. "Оттепель". Зритель как будто сам бредет по сельской колее, хлюпая сапогами в талом снегу, вдыхает влажный ветер с юга, пытается, но не может найти среди туч неизменный васильевский просвет, хотя бы намек на небесную отдушину...

Зато какое небо на его последней картине "В Крымских горах!" Воловья упряжка, дорога, восходящая к небу, и три сосны там, где когда-то была роща, - стройные, но уже одинокие и, судя по пенькам вокруг, тоже обреченные. "После Вашей картины, - писал молодому художнику И. Н. Крамской, - все остальные картины мазня и ничего больше".

В два года между этими двумя работами укладывается почти вся творческая жизнь несчастного живописца. А был юноша непоседлив, жаден до впечатлений, горяч. Он побывал в Тамбовской губернии, он посетил остров Валаам, приезжал на Украину, вместе с И. Е. Репиным путешествовал по Волге. Картины его растеклись по России. Сейчас они, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, выставляются в музеях Кирова, Пензы, Саратова, Перми, Костромы, Смоленска, Рязани... И в самой природе художник любил перемены, излом: "Перед грозой", "После дождя", "Мокрый луг", "Оттепель". Он видел природу в недоступных другим цветах, он даже в лужах находил отражение неба с облаками!

Федор Васильев родился в 1850 году в Гатчине под Петербургом. Десятилетним, сам открыв в себе призвание, он поступил в Рисовальную школу Общества поощрения Художеств. Семь лет этой школы составили всю его официальную учебу, но там были хорошие педагоги. А ученик уже с двенадцати лет пытался подрабатывать (семья его - мать, сестра и два младших брата - после смерти отца стали жить очень бедно). На весенних этюдах, стоя в ледяной талой воде, художник простудился, и вслед за безобидной хворью грянула настоящая беда - туберкулез. Только Ялта могла спасти молодого человека. Но Васильев, перед кем открывались двери лучших столичных домов, в Ялте жил незаконно, и его могли запросто выдворить, несмотря на болезнь. Друзья-художники, собрав деньги, откупили его от рекрутской повинности, но избавить от многих напастей могло только официальное звание художника. Однако из-за болезни он уже не в силах был приехать в северную столицу, в Академию, для сдачи экзаменов по наукам. Президент Академии, великий князь Владимир Александрович, не пожелал сделать исключения и выдать свидетельство без экзаменов. Так и остался волшебно одаренный художник незаконным жителем Ялты. Здесь он работал как проклятый, отдавая вдохновение то оставленному северу России (написал, среди других, знаменитый "Мокрый луг"), то новой для себя южной природе, только не курортной, не праздничной. Васильев ездил с извозчиком в горы, уплывал на лодке в море, вбирал в себя яркие, уходящие цвета и оттенки жизни. "Кроме бед и болезней, - писал он Крамскому, - на меня в Ялте не упало ни одного светлого луча! Разве только иногда забываешься перед натурой, только ее грандиозность и красота доставляли мне истинно счастливые минуты".

"Он открыл нам небо!.. - сказал о Васильеве художник Н. Н. Ге, - живое, мокрое, светлое, движущееся небо и те прелести пейзажа, которых мы не видели до него в русских картинах...". Как любили его друзья, как высоко ценили знатоки! "Мне думается, - вспоминал И. Е. Репин, - что такую живую, кипучую натуру, при прекрасном сложении, имел разве Пушкин. Звонкий голос, заразительный смех, чарующее остроумие с тонкой до дерзости насмешкой завоевали всех своим молодым, веселым интересом к жизни: к этому счастливому всех тянуло..."

Борясь с проклятой чахоткой, "счастливец" продолжал рисовать и упрямо шел к совершенству. О последней картине Федора Александровича "В Крымских горах" его пожизненный наставник И. А. Крамской написал П. М. Третьякову: "В его пейзаже крымском… есть такая торжественность, такой торжественный шум далекого леса, и эти три сосны одинокие вызывают в памяти какие-то забытые стихи, где-то на каком-то старом камне написанные, что я рассказать Вам не могу, что я испытываю когда вижу этот пейзаж…"

В Ялте, на мемориальном кладбище Поликуровского холма, среди других осталась и могила Васильева. Всеобщий любимец, терпеливый труженик, весельчак, щеголь, Федор Васильев был, возможно, самым одаренным пейзажистом России. А прожил двадцать три года.