Дмитрий Тарасенко

На какой улице вы живете?

Как бы ни воспринимались профессионалами пера легковесные песни Ю. Антонова, слушать их было приятно. Скажем больше: после этого куплета хотелось бросить все и найти город с такими улицами!

Облик города, впечатления приезжих, настроение, а значит и здоровье, и весь жизненный тонус самих горожан - все напрямую связано со словами, которые люди ежедневно  произносят, которые они вынуждены читать и слушать. Вряд ли кто-нибудь не знает в наш просвещенный век, что слова могут иметь огромную силу материального воздействия. Первым словом, которое прочитал в своем детстве Александр Грин, было написанное на карте "море". С каким восторгом вспоминал об этом писатель и рассказывал в своей "автобиографической повести"! Вот и вошло море в его трудную жизнь, подкрасило будни, насытило мечты и книги. Даже музей Грина в Феодосии оформлен с морской атрибутикой.

Люди, конечно, по-разному воспринимают слова. То же "море" для моряка - все равно что для рабочего "станок", а для служащего - "офис" или "компьютер". Мудреные научные термины, от которых профессор буквально расцветает за своей кафедрой, вводят в уныние неподготовленного студента.

Тем, кто любит природу, ценит музыку, поэзию, просто ужасен штампованный канцелярский сленг. А для других это нормальный язык общения. Чувствуя, как действует слово, люди стараются избегать некоторых слов и при необходимости заменяют их менее неприятными, менее пугающими. Это касается, в первую очередь, болезней, операций. Преподаватели мединститутов рассказывают, как впечатлительные студенты на третьем курсе с испугом ищут у себя болезни, которые им приходится изучать.

С возрастом каждому из нас все тягостнее читать медицинские справочники. Здоровые люди чураются поликлиник, а многие пенсионеры приходят (по крайней мере, раньше приходили) к врачам не столько ради реального лечения, сколько за добрым словом.

С тайным, жгучим и даже несколько злорадным любопытством читает обыватель "Уголовный кодекс", особенно когда речь заходит о тяжких преступлениях. Я же, мол, сам не преступник, меня это не коснется! Владимир Высоцкий тоже любил перечитывать эту вечную книгу как роман, только он сочувствовал воображаемому персонажу и рад был за него, "когда статья не очень". Но всегда и для всех страшны, отвратительны слова: "смерть", "тюрьма", "виселица", "каторга"… Видимо, для смягчения ввели современный термин "репрессии". Репрессирован, реабилитирован… Все, вроде, нормально, живи дальше.

Можно еще долго рассуждать о воздействии слов, но тема нашей статьи конкретная: название городских улиц. Неравнодушные историки и просто любознательные старожилы давно составили списки улиц и площадей своих городов, переименованных после революции либо в более позднее время. Я этим не занимался и говорю только о личном впечатлении от тех наименований, которые особенно резали и режут слух, а потом тягостно западают в душу.

Вот, к примеру, центральная улица Алушты Таврическая. Название хоть и распространенное, но уместное, особенно там, на Южном берегу (в Таврике). Оно благозвучно, приятно для произношения и для написания на конверте. Хорошо было? Нет, плохо. Вот уже много лет половина этой улицы переименована в улицу В. Хромых. Зачем? Ах, да, это фамилия одного из заслуженных граждан города, и таким образом ему оказали честь. Но не станешь перечислять его заслуг каждому отдыхающему, который вынужден писать свой обратный адрес "улица Хромых"… Даже если отдыхающий поверит и проникнется, он все равно будет морщиться, выводя этот адрес. Те же чувства испытает и его адресат, отвечая на послание. О местных уже и говорить не будем.

Из Массандры в Ялту можно спуститься по старой симферопольской дороге к собору Иоанна Златоуста, где в 1837 году император Николай I торжественно провозгласил Ялту городом. Ведет к этому храму улица Свердлова, того самого, который возглавлял ВЦИК и был одним из организаторов расстрела семьи последнего русского царя. С холма Дарсан в ту же Ялту можно спуститься и по другой старой улочке, мимо бывшей женской гимназии, которую поддерживал своими средствами А. Чехов, прямиком к храму Александра Невского. Этот собор освящен в присутствии Николая II; сам император возжег в нем церковную лампаду… А потом, как известно, был канонизирован русской православной церковью, и здесь же, на службе, его имя поминается в числе святых великомучеников. Можно критически оценивать деятельность последнего императора, но вряд ли кто-нибудь не согласится, что выпало ему и его семье страшная доля, что казнь уже отрекшегося от престола царя была незаслуженной и ненужной даже для революции. Тем не менее, прямо к воротам храма приводит улица Войкова, того самого Войкова, который привез в Екатеринбург приказ о расстреле и самого Николая Александровича, и его супруги, и четырех дочерей, и сына - неизлечимо больного подростка…

Курортную часть Евпатории  составляют прямые улицы. До революции они назывались просто: Первая, Вторая, Продольная, Поперечная… Какое поле деятельности! Безымянным улицам дали имена революционеров. Бульвар Генерала Княжевича  стал называться улицей Фрунзе, Лазаревская (в честь организатора первой в городе здравницы европейского облика) - улицей Революции. Шакаевский сквер переименовался в Ленинский, и даже могильную плиту купца Шакая, основавшего этот сквер на свои деньги, использовали как постамент вождю мирового пролетариата, никогда в Евпатории не бывавшего.

Что делать, это наше горькое прошлое. Но почему граждане города вынуждены держать на слуху, а значит и в памяти, эти имена, вбирать в себя отголоски  страшных  событий?

В Симферополе тоже достаточно улиц, названия которых нисколько не красят наши и без того не блистающие внешностью дворы и мостовые. Пройдемте в центр, на улицу Розы Люксембург (до 1924 года Александро-Невская, по местоположению храма). Какое из двух названий правомернее? Потом свернем на Карла Либкнехта, не сразу выговорив чуждую для русского уха фамилию. Это бывшая Долгоруковская, в память о князе В. М. Долгорукове-Крымском. Улица Клары Цеткин (о которой школьники спрашивают, женщина это или мужчина) до 1924 года именовалась Софийской, потому что в 1904 году на ней была выстроена церковь святой Софии. Как загадочно, глубоко, с восточным колоритом читалось название улицы - Инкерманская! Теперь это, видите ли, улица Ю. Гавена (Яна Даумана) - организатора массовых расстрелов в Севастополе. Нашлось место и для Дыбенко, потопившего в крови Крондштатское восстание - его имя присвоили улице Архивной. Участнику убийства Александра II Желябову отвели на вечную память улицу Губернскую…

Стоит ли продолжать перечень? Увы, мало чем отличается наш город от остальных в этом отношении: террористы, чекисты и очень сомнительные вожди.  Я не сторонник слепого возврата к старым названиям, потому что многие из них  неуместны сегодня. И все же к вокзалу должна бы вести улица Вокзальная (так оно и было), а не Бульвар Ленина с тюрьмой посредине.

На это всегда есть ответ: "Для переименования улиц нужны деньги". Ах, как быстро они нашлись, эти вечно дефицитные деньги, когда переписывались названия крымских городов и поселков по-украински! В чем же дело теперь? Давайте переименовывать хотя бы по одной улице в месяц, начиная с центральных! Да и спонсоры найдутся - те же владельцы магазинов. Ведь это не менее важно с эстетической и даже медицинской точки зрения, чем укладка бетонных плит вместо асфальта. Давайте хоть что-то делать. Ведь появились в Коктебеле улицы поэтов А. Ахматовой, М. Цветаевой, Н. Гумилева!

На стене Крымского республиканского института последипломного педагогического образования красуется мемориальная доска в честь Бела Куна, который руководил расстрелом военнослужащих и "непролетарских элементов" в ноябре-декабре 1920 года. Сколько надо заплатить, чтобы хоть ее сняли? Ни один отчаянный студент того же факультета иностранных языков ТНУ, каждый день проходящий мимо, не попытался сделать это сам, выразить хоть в чем-то свою волю! Почему? Да наплевать ему, студенту, что на той дощечке и кто такой был этот Бела Кун. Есть, разумеется и улица его имени, поименованная, между прочим, в 1985 году, накануне перестройки!

Город захламлен случайными и нелепыми названиями; это такой же мусор, как тот, который время от времени выгребается из-под наших ног. На том и держимся, что молодежь в историю не вникает, а люди пожилые не склонны ругать ту власть, потому что при этой им еще хуже. Да, слов не выкинешь, это наша история. Но фамилиям палачей место в архивных документах, в публицистических статьях и в учебниках, а никак не на фасадах зданий! Просто и точно выразил свое отношение к ним поэт  Александр Дольский:

Нам, крымчанам, приходится повторять эти имена, хотим мы того или нет. Нам они просто портят настроение, заставляют отворачиваться, но ничего не поделаешь, привыкли. Есть, однако, приезжие, которые воспринимают здесь не только природу, не только наши достопримечательности! Все ходят, смотрят, читают. Даже самые аполитичные и невежественные охотнее приедут на улицу Сосногоровой, Таврическую, Студенческую, Шелковичную и Малореченскую, чем Дыбенко, Гавена, Чекистов, Хромых… Топонимы - это тоже реклама города (или антиреклама), а значит, в конечном итоге - тоже деньги.

Счастливы люди, которым повезло жить в городах и странах, где бульвары и площади называют именами художников, поэтов, композиторов, где ставят памятники даже не существовавшим в реальном мире литературным героям (как, например, в Америке памятник Тому Сойеру). И плохо, неуютно жить на улицах, названия которых сопряжены с трагическими событиями да еще славят злодеев. Приехав из холодного индустриального города, человек отдыхает. Он идет на пляж, в парк, в музей, в ресторан. На кой дьявол сдались ему эти революционеры, политики, государственные деятели? Зато по дороге к Набережной (ни в одном городе ее не надо называть  больше никак!) он с удовольствием "пройдет по Абрикосовой, свернет на Виноградную…" Кстати, есть и в Симферополе улицы, сами названия которых украшают нашу не слишком праздничную жизнь, облагораживают и даже к чему-то обязывают своих граждан. Мне и самому приятно, что живу на улице Крылова, а рядом улица Чехова, а с другой стороны - Гоголя, а на пересечении - Севастопольская, Караимская, Футболистов… Ничем, кроме названий, они не различаются, но вот - приятно! Думаю, что хочется и дома свои содержать, и самим быть  аккуратнее, красивее, чище тем, кто живет на Тенистой или Фруктовой, на Апрельской или Виноградной, да еще знает при этом, что рядом Вишневая, а за ней Шалфейная, а на работу или в школу надо каждый день ходить по Тюльпанной… Спасибо людям, которые подобрали эти топонимы, сумели придать им статус официальных и - сохранить. Спасибо от самих жителей, от почтальонов и от людей, пишущих на конвертах эти приятные для слуха, ароматные, зовущие в Крым слова. Славный, должно быть, город - Симферополь!